Хоть и совестно посылать на Козловку, но очень хочется писать тебе. Я совсем здоров. Нынче чувствую некоторую уны-лость, но здоровье со всех сторон прекрасно. Вчера выехал из Тулы в 3. И казалось так хорошо в поле на свете божьем, к[оторый] я давно не видал, что с половины дороги послал Михаилу одного, а сам пошел пешком, застал мальчиков за обедом. Был бульон и пирожное трудов Ник[олая] Мих[ай-ловича]. Здоровье душевное так хорошо, что и у Сережи, пока он не пришел, немного пописал, и дорогой всё шел, думал и, сидя на куче камней, записывал. Спал прекрасно. Тит в слух читал мальчикам в другой комнате "Раздел" и очень хорошо. Нынче в изобилии всего напился кофею и работал до самого обеда. И потом головой устал. Мальчики ходили на тягу на пчельник, я ходил к ним навстречу. Грязь страшная. Лева убил валдшнепа 1. Домой пришел в 10-м часу, всё думал и смотрел на звезды. Очень хороша ночь. А тут телеграмма от Дена, что он приезжает. Напились чаю и ждут его, а я вот пишу. Как-то ты поживаешь? Где спишь, нервы успо-коились ли? --

Я приеду непременно повидаться с вами. Что Илья, продол-жает ли быть в том хорошем настроении, в к[отором] был? Подкрепи его Бог. Таня также ли спокойна по Митречивски? Не пренебрегает тифлисск[ими] барышнями?  Маша благопо-лучна ли и малыши?

Ну, прощай пока. -

   Л. Т.

   Сережу,  Количку  целую. На большом листе письмо Бирюкова, сыщи его и пришли.