Почему «Трагедия Абая» трогает сердца зрителей?

В Астане, на сцене Казахского национального музыкально-драматического театра имени Калибека Куанышбаева, этот сезон прощался со зрителем величаво и проникновенно. На финальный аккорд XXXIV сезона прозвучала трагедия «Абай» – спектакль по великому произведению Мухтара Ауезова. Не просто спектакль, а духовное переживание, где через художественные образы и живую игру актеров с нами заговорила сама душа казахского народа.

На сцене два Абая: молодой (Нуркен Отеулов) и старший (Тлектес Мейрамов) вступают в диалог сквозь время, пересекая границы жизни и памяти. Режиссёр-постановщик Алимбек Оразбеков, Заслуженный деятель Казахстана, осмелился на смелый художественный приём, он вывел на сцену двух Абаев. Один – Аға Абай, седовласый мудрец, проживший долгую жизнь и познавший горечь потерь. Другой – молодой Абай, полный страсти, надежд и стремления изменить мир. Их встреча – поэтическая фантазия, мост между прошлым и будущим, где старший Абай словно проводник, мудрый дух, наблюдает за собственными прожитыми годами. Внимательный зритель различает в их диалоге не просто разговор двух персонажей, а внутренний монолог самой личности Абая, юный идеалист и умудрённый опытом философ ведут безмолвный спор взглядов, жестов и интонаций. Такой режиссёрский ход придаёт постановке особую глубину – перед нами разворачивается духовная биография поэта, его раздвоенная душа, ищущая истину.

Минималистичная, но выразительная сценография (художник Канат Максутов) создаёт ощущение простора казахской степи и одновременно ограниченности мира традиций, с которыми борется герой. Основной акцент на небесном своде сцены, игру света и тени режиссёр превратил в отдельное действующее лицо. То холодный голубой сумрак нависает над старшим Абаем в минуты тяжких раздумий, то тёплый закатный свет заливает сцену, когда молодой Абай переживает краткие мгновения счастья и вдохновения. 

Музыка и звук в спектакле заслуживают особых слов. Хормейстер Амантай Жумашев (Заслуженный деятель Казахстана) руководит невидимым хором, голоса которого время от времени раздаются будто эхо из глубины степи. Песни на стихи Абая – мягкие, печальные – звучат, вкрапливаясь в ткань драмы. Когда в отдалении раздаётся народный напев или звук домбры, сердце зрителя отзывается: музыка служит мостом между эпохой Абая и современным залом. Звуковое оформление аккуратно подчёркивает эмоциональные вершины пьесы: глухой удар бубна, пронзительный женский вокал, плачущий об утрате, всё это усиливает трагизм и одновременно красоту происходящего.

Сложнее всего в таком спектакле – воплотить на сцене все величие и сложность образа Абая. С этой задачей блестяще справились два актёры, делящие между собой одну душу. Народный артист Казахстана Тлектес Мейрамов в роли старшего Абая не просто играет – он буквально присутствует как дух, как тень великого поэта. В его тихом, но глубоком голосе звучит усталость человека, который «алыстық, жұлыстық, айтыстық, тартыстық» – дрался, спорил, тянул лямку всю жизнь за правду. Старший Абай наблюдает за событиями со сдержанной грустью; каждый взмах его руки, каждое горестное покачивание головы наполнены значением. Порой он будто тихо произносит в зал пронзительные вопросы: «Ал, енді қалған өмірімізді қайтіп, не қылып өткіземіз? Ел бағу? Мал бағу? Ғылым бағу?..». Эти слова – цитата из самого Абая (1890 год) – звучат как исповедь человека, пришедшего к середине жизни разочарованным и потерянным, не зная, как дальше жить и что станет с его народом. Мейрамов передаёт эту экзистенциальную растерянность тонкой игрой пауз и взглядов: его Абай часто смотрит вдаль, поверх голов зрителей, как будто пытается увидеть будущее, которого он, увы, не узрел при жизни. 

В свою очередь, Заслуженный деятель РК Нуркен Отеулов воплотил молодого Абая ярко и эмоционально. Его герой полон жизни, голос его чист и надежден. Он горячо спорит со старейшинами рода, отстаивая справедливость, гнев и праведный блеск в глазах зажигают всю сцену. Молодой Абай в исполнении Отеулова как стихия огня, он порывист, благороден и оттого уязвим. Драматургия Ауэзова насыщена сильными эпизодами… В каждом таком эпизоде Абай бросается против зла, но неизменно сталкивается с  немой силой варварских обычаев и слепого упрямства. Отеулов передаёт, как в душе поэта постепенно накапливается боль за народ, от первого горького осознания несправедливости до финального надлома, когда личное горе (смерть сыновей) переполняет чашу страданий.

Спектакль раскрывает не только события биографии Абая, но и символически показывает трагедию всего казахского народа на рубеже эпох. Через судьбу одного человека – просветителя, сына влиятельного бия и в то же время бунтаря против устаревших устоев  мы видим судьбу целого народа, стоящего перед выбором: погрузиться ли в мрак неведения или шагнуть к свету знаний. Личная драма Абая в постановке Оразбекова тесно переплетена с драмой национальной. Когда на сцене умирает юный Әбдірахман – любимый сын Абая, надежда на будущее, это не просто семейное горе, а метафора, умирают чаяния всего народа на скорое просвещение. Старший Абай бросается к бездыханному телу сына, за ним в скорби замирает вся сцена, и лишь под сводами театра звенит женский голос, исполняющий печальный протяжный жоқтау. Зрительный зал затаил дыхание, ведь эта минута боли принадлежит не только отцу, но и всему народу, знающему цену таким утратам.

Изображая внутреннюю борьбу Абая, спектакль проводит параллель с борьбой казахской души за просвещение. Абай мучительно пытается примирить вековые обычаи своего народа с новыми идеалами человечности и прогресса. Его противостояние с собственным братом, Такежаном напоминает диалог поколений, спор между прошлым и будущим нации. Такими художественными средствами режиссёр говорит о сложном: о том, как народ мучительно рос духовно, разрываясь между «кертартпа әдет-ғұрып» (косностью обычая)  и жаждой знаний. Трагедия Абая в том, что он не увидел при жизни победы света над тьмой. Но трагедия народа оборачивается надеждой: семена, посеянные поэтом, проросли позже.

Театр имени Куанышбаева не случайно избрал «Абай» для особых случаев, спектакль будто традиционно ставится на открытия и закрытия сезонов, как краеугольный камень репертуара. Обращаясь к образу великого поэта, современный театр как бы сверяет курс: туда ли мы идём как нация, слышим ли за суетой дней голос мудрости? Спектакль напомнил, насколько хрупка нить, связывающая времена: боль Абая за народ перекликнулась с нашими тревогами, а его луч надежды и вера в просвещение осветил и сегодняшний день.

Почему же сегодня, спустя столетие, театр вновь и вновь обращается к Абаю? Ответ рождался в сердце каждого, покидавшего зал после спектакля. Потому что Абая нам не хватает – его честности, прямоты и любви. Его трагедия – не просто исторический сюжет, а вечно актуальное напоминание: без духовности, без поиска правды любое общество рискует повторить путь во тьму. Постановка Оразбекова, оставаясь верной классическому тексту Ауезова, заговорила с нами на современном языке чувств и символов. В ней зритель улавливает отголоски наших сегодняшних проблем, от конфликта поколений до жажды справедливости. Театр обращается к Абаю, потому что через него говорит время. И сегодняшний зритель, переживший вместе с поэтом его драмы, выходит из зала очищенным и задумчивым, невольно задаваясь теми же вечными вопросами и, быть может, находя ответы в наследии Абая.

В этом и заключается великая актуальность обращения к классике. Абай нужен нам сегодня, чтобы помнить, кто мы, через что прошли и к чему должны стремиться. Спектакль «Трагедия Абая» в театре Куанышбаева не просто увенчал сезон – он стал духовным аккордом, который будет долго отзываться эхом в сердцах. Ведь как солнце не устаёт вставать каждый день, так и слова Абая не перестают светить сквозь годы и театр бережно несёт этот свет современному обществу.